Первый раз шила MTSA. Очень понравилось. Шить на льне - одно удовольствие! Давно восхищаюсь её "живыми" дизайнами. В выборе дизайна не колебалась: красные маки - это моя любовь.
Люблю их яркие тяжелые бутоны и большие жесткие немного колючие листья.
Здесь написано: "Маки на склоне железной дороги". Добрые люди по моей просьбе перевели.)
Что написано здесь, так никто и не смог разобрать....
Здесь предположительно что-то про красный краситель...
А это дата, когда Мари-Терез разработала дизайн, название улицы и название города, где она живет.
А ещё в некоторых странах в День Перемирия существует традиция ношения бутоньерок в виде красных маков на лацкане пиджака, в петлице или на другой верхней одежде в знак уважения к павшим в Первой и Второй мировых войнах. И в связи с этим, увидев маки, я часто вспоминаю рассказ Е. Носова "Живое пламя". Отрывок:
"Издали маки походили на зажженные факелы с живыми, весело полыхающими на ветру языками пламени Легкий ветер чуть колыхал, солнце пронизывало светом полупрозрачные алые лепестки, отчего маки то вспыхивали трепетно-ярким огнем, то наливались густым багрянцем. Казалось, что, стоит только прикоснуться - сразу опалят!
Маки слепили своей озорной, обжигающей яркостью, и рядом с ними померкли, потускнели все эти парижские красавицы: львиные зевы и прочая цветочная аристократия.
Два дня буйно пламенели маки. А на исходе вторых суток вдруг осыпались и погасли. И сразу на пышной клумбе без них стало пусто.
Я поднял с земли еще совсем свежий, в капельках росы, лепесток и расправил его на ладони.
- Вот и все, - сказал я громко, с чувством еще не остывшего восхищения.
- Да, сгорел... - вздохнула, словно по живому существу, тетя Оля. - А я как-то раньше без внимания к маку-то этому Короткая у него жизнь. Зато без оглядки, в полную силу прожита. И у людей так бывает...
Тетя Оля, как-то сгорбившись, вдруг заторопилась в дом.
Мне уже рассказывали о ее сыне. Алексей погиб, спикировав на своем крошечном "ястребке" на спину тяжелого фашистского бомбардировщика...
Я теперь живу в другом конце города и изредка заезжаю к тете Оле. Недавно я снова побывал у нее. Мы сидели за летним столиком, пили чай, делились новостями. А рядом на клумбе полыхал большой ковер маков. Одни осыпались, роняя на землю лепестки, точно искры, другие только раскрывали свои огненные языки. А снизу, из влажной, полной жизненной силы земли, подымались все новые и новые туго свернутые бутоны, чтобы не дать погаснуть живому огню."
Люблю их яркие тяжелые бутоны и большие жесткие немного колючие листья.
Здесь написано: "Маки на склоне железной дороги". Добрые люди по моей просьбе перевели.)
Что написано здесь, так никто и не смог разобрать....
Здесь предположительно что-то про красный краситель...
А ещё в некоторых странах в День Перемирия существует традиция ношения бутоньерок в виде красных маков на лацкане пиджака, в петлице или на другой верхней одежде в знак уважения к павшим в Первой и Второй мировых войнах. И в связи с этим, увидев маки, я часто вспоминаю рассказ Е. Носова "Живое пламя". Отрывок:
"Издали маки походили на зажженные факелы с живыми, весело полыхающими на ветру языками пламени Легкий ветер чуть колыхал, солнце пронизывало светом полупрозрачные алые лепестки, отчего маки то вспыхивали трепетно-ярким огнем, то наливались густым багрянцем. Казалось, что, стоит только прикоснуться - сразу опалят!
Маки слепили своей озорной, обжигающей яркостью, и рядом с ними померкли, потускнели все эти парижские красавицы: львиные зевы и прочая цветочная аристократия.
Два дня буйно пламенели маки. А на исходе вторых суток вдруг осыпались и погасли. И сразу на пышной клумбе без них стало пусто.
Я поднял с земли еще совсем свежий, в капельках росы, лепесток и расправил его на ладони.
- Вот и все, - сказал я громко, с чувством еще не остывшего восхищения.
- Да, сгорел... - вздохнула, словно по живому существу, тетя Оля. - А я как-то раньше без внимания к маку-то этому Короткая у него жизнь. Зато без оглядки, в полную силу прожита. И у людей так бывает...
Тетя Оля, как-то сгорбившись, вдруг заторопилась в дом.
Мне уже рассказывали о ее сыне. Алексей погиб, спикировав на своем крошечном "ястребке" на спину тяжелого фашистского бомбардировщика...
Я теперь живу в другом конце города и изредка заезжаю к тете Оле. Недавно я снова побывал у нее. Мы сидели за летним столиком, пили чай, делились новостями. А рядом на клумбе полыхал большой ковер маков. Одни осыпались, роняя на землю лепестки, точно искры, другие только раскрывали свои огненные языки. А снизу, из влажной, полной жизненной силы земли, подымались все новые и новые туго свернутые бутоны, чтобы не дать погаснуть живому огню."
